Businka.org - вне политики! Друзья, наше сообщество посвящено бисероплетению и всему, что есть вокруг него. Любые мнения, комментарии, публикации, бисерные работы!!!, фото связанные с политикой публикуйте на своей странице в Фейсбуке, одноклассниках где угодно, но не здесь. Любое двоякое толкование публикаций и комментариев, будет расценено нами как пропаганда одной из сторон и политика. Все пользователи принявшие участие в обсуждениях политики, холиварах на происходящее и высказавшее свое ИМХО на Businka.org будут исключены из нашего сообщества навсегда. Всем мира!
пьяные волки
— Слышь, двоих за самогон
Увезли вчера в район.
Донесла жена Кондрату,
Прибежав с сельмага в хату
Тот лишь хмыкнул: — ерунда,
Нас не словят никогда.
И подался муж-проныра
Прямо к дому бригадира:
— С добрым утром, жив, здоров?
Мне в лесок бы, нету дров.
Черкани-ка, сват, бумагу,
Чтоб завхоз мне выдал тягу.
Как откажет свату сват?
Получил волов Кондрат.
Впряг, хлестнул, и к хате сходу
Завернул, хитрец, подводу.
На задок взвалил Кондрат
Самогонный агрегат.
Впереди, где меньше тряски
Водрузил дежу закваски.
На повозку мигом влез
И околицами в лес.
Там в лощине встал под дубом,
Снял с телеги дёжку с кубом.
К возу — шасть и чуть не в крик:
Позабыл он змеевик!
А без трубки что за варка?
Вот тебе, Кондрат, и чарка!
Засопел с досады зло,
Развернулся — и в село.
Через час примчал в лощину,
Видит страшную картину: —
На боку лежит дежа,
А вокруг, как сторожа
Три волчища — все под «мухой»
Разговелись солодухой.
Как дрючки лежат пластом,
Лишь один, злодей, хвостом
Машет вяло, еле-еле,
Крепко, видно захмелели.
Поначалу наш Кондрат
Струсить бы совсем уж рад,
Но подумал о доходе,
И не страшно стало вроде.
Вспомнил он — спокон веков
Платят гроши за волков.
Как снопы, их кинул в воз,
И в райцентр их повёз.
Размышлял примерно так: — Я-то, эх, какой мастак!
Получу деньгу за волка — Отхвачу рулончик шёлка.
За другого надо взять
Сахарку, пудов так пять.
Ну, а третьего как сплавлю — Новый куб моментом справлю!
Только рухнули все планы.
Как ни были шибко пьяны,
Стали серые трезветь.
А в руках всего лишь плеть.
Вот один уж бьётся, злится,
Хочет, гад, опохмелиться.
Дотянулся до спины,
Хвать Кондрата за штаны!
Клок штанины не потеря,
Но волы, почуяв зверя
Понесли во весь опор.
Затрещал, упав, забор.
— Стой, держи! — раздался крик.
Тут Кондрат с повозки прыг!
А в милиции тревога
Мчит на ГАЗике подмога.
Влип в историю Кондрат
И добыче уж не рад.
Старшина, дивясь, как ахнет: —
От волков сивухой пахнет!
Амба! Факты налицо.
Двор. Волы жуют сенцо.
А Кондрату туговато,
На допрос ведут Кондрата.
— Подходи, не жмись впритирку.
— Извините, прячу дырку,
Оголил проклятый волк. — И потупившись, умолк.
Лейтенант сказал сурово: —
Корчить нечего святого!
Кто на рынке перваком
Спекулирует тайком?
Кто на станции Немиров
Обирает пассажиров?
Ты волков-то не вини,
Сам такой же, как они
Зная, что произошло,
Не печалится село.
Нрав, мол, волчий у Кондрата —
По делам ему и плата.
А «свидетелей» — гуляк
«Амнистировали» так — Всех троих ( неплох гостинец! )
Сдали в Харьковский зверинец
— Слышь, двоих за самогон
Увезли вчера в район.
Донесла жена Кондрату,
Прибежав с сельмага в хату
Тот лишь хмыкнул: — ерунда,
Нас не словят никогда.
И подался муж-проныра
Прямо к дому бригадира:
— С добрым утром, жив, здоров?
Мне в лесок бы, нету дров.
Черкани-ка, сват, бумагу,
Чтоб завхоз мне выдал тягу.
Как откажет свату сват?
Получил волов Кондрат.
Впряг, хлестнул, и к хате сходу
Завернул, хитрец, подводу.
На задок взвалил Кондрат
Самогонный агрегат.
Впереди, где меньше тряски
Водрузил дежу закваски.
На повозку мигом влез
И околицами в лес.
Там в лощине встал под дубом,
Снял с телеги дёжку с кубом.
К возу — шасть и чуть не в крик:
Позабыл он змеевик!
А без трубки что за варка?
Вот тебе, Кондрат, и чарка!
Засопел с досады зло,
Развернулся — и в село.
Через час примчал в лощину,
Видит страшную картину: —
На боку лежит дежа,
А вокруг, как сторожа
Три волчища — все под «мухой»
Разговелись солодухой.
Как дрючки лежат пластом,
Лишь один, злодей, хвостом
Машет вяло, еле-еле,
Крепко, видно захмелели.
Поначалу наш Кондрат
Струсить бы совсем уж рад,
Но подумал о доходе,
И не страшно стало вроде.
Вспомнил он — спокон веков
Платят гроши за волков.
Как снопы, их кинул в воз,
И в райцентр их повёз.
Размышлял примерно так: —
Я-то, эх, какой мастак!
Получу деньгу за волка —
Отхвачу рулончик шёлка.
За другого надо взять
Сахарку, пудов так пять.
Ну, а третьего как сплавлю —
Новый куб моментом справлю!
Только рухнули все планы.
Как ни были шибко пьяны,
Стали серые трезветь.
А в руках всего лишь плеть.
Вот один уж бьётся, злится,
Хочет, гад, опохмелиться.
Дотянулся до спины,
Хвать Кондрата за штаны!
Клок штанины не потеря,
Но волы, почуяв зверя
Понесли во весь опор.
Затрещал, упав, забор.
— Стой, держи! — раздался крик.
Тут Кондрат с повозки прыг!
А в милиции тревога
Мчит на ГАЗике подмога.
Влип в историю Кондрат
И добыче уж не рад.
Старшина, дивясь, как ахнет: —
От волков сивухой пахнет!
Амба! Факты налицо.
Двор. Волы жуют сенцо.
А Кондрату туговато,
На допрос ведут Кондрата.
— Подходи, не жмись впритирку.
— Извините, прячу дырку,
Оголил проклятый волк. —
И потупившись, умолк.
Лейтенант сказал сурово: —
Корчить нечего святого!
Кто на рынке перваком
Спекулирует тайком?
Кто на станции Немиров
Обирает пассажиров?
Ты волков-то не вини,
Сам такой же, как они
Зная, что произошло,
Не печалится село.
Нрав, мол, волчий у Кондрата —
По делам ему и плата.
А «свидетелей» — гуляк
«Амнистировали» так —
Всех троих ( неплох гостинец! )
Сдали в Харьковский зверинец
Монолог дочки, или песенная иллюстрация к проблеме акселерации
Оголила за окном верба веточки,
потянулись за моря гуси-уточки…
Говорит мне моя дочка-шестилеточка:
«Папа, можно мне тебя на минуточку?»
Папа что же — папа все может вытерпеть.
Папа — как Хемингуэй — в грубом свитере.
«Если надо, — говорит, — носик вытереть,
щас я маму позову. Мама вытерет».
Но на папину беду
так сказала дочь папаше:
«Папа, в нашем детсаду
есть такой Горелик Саша.
Он, как я, не ест омлет,
он ужасно синеглазый,
и за все свои шесть лет
не описался ни разу».
Разговор неотвратим:
«Говори мне, дочка, прямо —
что хотите вы?» — «Хотим
вместе жить — как ты и мама.
Вместе, папа, под дождем,
вместе — в грязь, в жару и холод.
А с детьми мы подождем
до конца начальной школы».
Чую — весь я аж горю,
чую — рушатся устои.
«Слушай, дочка, — говорю, —
это дело не простое.
Как мне маме объяснить?
А жилплощадь? А финансы?
Надо чуть повременить —
ну хотя бы лет двенадцать».
«Что ты, папа, — был ответ, —
это даже слушать странно:
ведь через двенадцать лет
я совсем старухой стану.
Не могу я ждать ни дня —
вам совсем меня не жалко —
ведь Саша плюнет на меня
и уйдет с Козловой Алкой!»
Чую — близится гроза.
Дочь глазами так и жалит,
а потом на те глаза
бабьи слезы набежали.
Бабьи слезы, а потом —
ай да дочка, ну, умора! —
начался такой Содом…
я б сказал — Содом с Гоморрой.
«Что ты, папа, „ох“ да „ах“! —
времена переменились:
нынче, папа, в детсадах
все давно переженились.
Только я одна иду —
все направо, я — налево…
Да меня уже в саду
называют старой девой!»
Перешла на ультразвук моя деточка.
Я на все уж был готов — но вот туточки
говорит мне мой сынок-семилеточка:
«Папа, можно мне тебя на минуточку?»…