Солнечная колесница. Или "а кони всё скачут и скачут..."
Прямое вязаное крючком полотно с протяжкой, английский способ, бисер чех 8, схему рисовала в crochetbeadpaint (первый столбик). Размер бисерного плотна 20х30 см.
Отделка и ремень выполнены в технике браного ткачества на лентоткацком станке (по английски короче будет — inkle), схему в том же крошете рисовала.


Теперь предистория. Этот узор рисовался как карта Таро. Весной в нашей городской Арт Лиге мы тащили карты из колоды, кому что достанется — то и делать к августу. Единственное условие соотношение высоты и ширины рисунка 2х3. Вытащила я «колесницу» и сразу увидела северные узоры. Вот и отрабатывала свою судьбу всё лето. Сначала думала, что картинку на стенку сделаю, но так душа не приняла. Получилась сумка, как бы дорожная.
На следующей неделе выставка откроется. Будет интересно — напишу что нибудь.
А теперь лирика
… Столетье промчалось. И снова,
Как в тот незапамятный год –
Коня на скаку остановит,
В горящую избу войдёт.
Ей жить бы хотелось иначе,
Носить драгоценный наряд…
Но кони – всё скачут и скачут.
А избы – горят и горят.
Наум Коржавин, 1960
Отделка и ремень выполнены в технике браного ткачества на лентоткацком станке (по английски короче будет — inkle), схему в том же крошете рисовала.



Теперь предистория. Этот узор рисовался как карта Таро. Весной в нашей городской Арт Лиге мы тащили карты из колоды, кому что достанется — то и делать к августу. Единственное условие соотношение высоты и ширины рисунка 2х3. Вытащила я «колесницу» и сразу увидела северные узоры. Вот и отрабатывала свою судьбу всё лето. Сначала думала, что картинку на стенку сделаю, но так душа не приняла. Получилась сумка, как бы дорожная.
На следующей неделе выставка откроется. Будет интересно — напишу что нибудь.
А теперь лирика
… Столетье промчалось. И снова,
Как в тот незапамятный год –
Коня на скаку остановит,
В горящую избу войдёт.
Ей жить бы хотелось иначе,
Носить драгоценный наряд…
Но кони – всё скачут и скачут.
А избы – горят и горят.
Наум Коржавин, 1960
17 комментариев
Спасибо!
А от этих стихов Коржавина всегда плакать хотелось… И всю юность помнила:
Я небо рисую синим,
А серым рисую скалы,
Мужчин обязательно сильными,
А женщин, конечно же, слабыми,
Но небо совсем не синее,
И серые вовсе не скалы,
Приходится быть сильной,
А так хочется быть слабой…
© Евгений Клячкин