Собственно, с чего мне пришла в голову идея этого флешмоба? Читала в «Коте Шрёдингера» Интервью с Александром Городницким, а там одна из фотографий — часть книжного шкафа в его рабочем кабинете. и я вспомнила, что больше всего на фотографиях людей люблю рассматривать книжные шкафы на заднем плане, буде таковые найдутся. А что, почему бы прямо не попросить людей не то чтобы прямо в гости нас зазвать но так, экскурсионным шагом мимо книжных полок провести.

И, раз уж я всё это затеяла, то я и буду первой со своими пыльными книжками
С детства мне было очень интересно рассматривать книжные полки в гостях. Если много совпадений с книгами, которые у нас дома — значит, свои люди. Как-то, уже будучи взрослой, я попала в дом, где не только совпадения о книгам были очень многочисленны, но даже камушки почти те же лежали на полках. Подумалось — это будет мой дом. Ошиблась. Но среди привычных книг было очень уютно.
Лет в шестнадцать я обзавелась безраздельно своей комнатой, и были у меня там собственные книжные полки (аж две) с моей собственной библиотекой, отдельной от родительской. Потом кассеты и бисер потеснили книги, пришлось ещё полок докупать. Стало четыре, из которых книги по-прежнему жили на двух. Постепенно, отдаляясь от родителей территориально, я обрастала книгами и книжными шкафами. Помню, как гордо и взросло выбирала свой первый книжный шкаф (дешёвенькую дээспэшеску со стеклянными дверцами на железных штырьках). И как я плотно уставляла этот шкаф накопившимися книгами. Этот шкаф единственный из моих первых библиовместилищ дожил со мной до сей поры.
Кстати, вот такой забавный момент: однажды мне пришлось делать ремонт в моей первой съёмной квартире. Для этого книжные полки из комнаты временно перекочевали на кухню. И кухня сразу обрела жилой вид. Стала КОМНАТОЙ. То есть для меня жилое помещение — то, в котором есть книги. Наверное, я идеально жила бы в Библиотеке Незримого Университета, уук.
Приобретение своих собственных книг было для меня очень важным атрибутом взрослости. Тряпки мне были почти неинтересны, жалко на них деньги тратить, а вот книжки — это то, что мы можем с дочкой (потом с дочками) читать вместе, как бы совместно выстраивать вокруг наш, нами придуманный и на эти книжки опирающийся мир.
Это не только сказки были. Книжки про природу, исторические повести (мы очень любим Ольгу Марковну Гурьян, автора книг «Ивашка бежит за конём», «Один рё, два бу», «Свидетели», «Край половецкого поля» и многих других), поэтапные рисовалки. Потом, когда Ясь подросла, я стала покупать всякую классическую литературу, чтобы для чтения по школьной программе не надо было в библиотеку ходить. Ну, и любимое своё всякое: Юнну Мориц, Евгения Шварца, Осипа Мандельштама, Бориса Пастернака. Полное моё собрание сочинений АБС (беленькое, начала девяностых) живёт у родителей, но, столкнувшись с каким-нибудь поношенным их томиком, не могу удержаться — покупаю. В нашем супермаркете, в газетном отделе, обнаружила в хорошей сохранности «Град Обречённый». Как было не купить любимую книгу?!
Потом пришло время книг про драконов и принцесс. К этому времени я уже обзавелась крайне солидным встроенным книжным шкафищем на 25 полок. Сей гигант придал прямо-таки почти слегка респектабельный вид комнате.
А потом стали выходить ОГРОМНЫЕ детские картонные книги, А3-шные, причём с изумительными рисунами с кучей подробностей. Ротраут Сузанна Бернер, Доро Гёбель и Петер Кнор. Как тут удержаться? Стало выплёскиваться их шкафа. А ещё великое для меня открытие, нет, несколько открытий в детской литературе (я не говорила, что у меня диплом защищён по детской литератуте? Г-сподь уберёг от аспирантуры, но прямо заталкивали меня туда): в Яськином детстве — Ирина Токмакова, в Лизкином — Андрей Усачёв. А я ведь, шибанутая на голову, ещё и по иллюстраторам книжки собираю. из любимых, с чьими иллюстрациями готова купить почти чо угодно — Трауготы, Лев Токмаков, Анатолий Елисеев.
Ну так, волнуюсь немножко. Не каждый день всю свою библиотеку выгуливаю в люди… Уффф… воооот.Ладно.Приблизительный общий вид:



Пять стояков по пять полок. Слева направо, сверху вниз



Наверху всякая физико-математическая учебная и справочная литература (у нас папа — физик). Ниже — Дина Рубина и Игорь Губерман. Средняя — всякая познавательная гуманитарная литература плюс Перельман.



Ещё ниже — книги про животных (художественная литература)



В самом низу — тоненькие детские познавательные книжки.



Вообще весь нижний ряд — детские книги. Второй снизу уже частично. Есть полка с книгами про природу, в частности, про бабочек.



Над природой — всякий научпоп плюс книги по искусству и Петрушевская. Над ними — полка еврейской художественной литературы: шеститомник Шолома-Алейхема, Башевис-Зингер, Эфраим Севела. Верхняя — литература по психологии.



В центре сверху зарубежная литература: любимый пятитомник Чапека, Шекспир там всякий, Моэм, Мольер.
Вторая сверху полка — Тора, некоторая талмудическая литература, пара книг раби Йосефа Телушкина.
Самая центральная полка — чисто мужнина, там от книг про ролики до философии тай-цзи.



Вторая снизу — моя самая любимая: Андерсен, Туве Янссон, Астрид Линдгрен, Анне-Катрин Вестли.
Нижняя — английские сказки.



Четвёртый стояк:
Верх — любимая фантастика и фэнтези.
Стругацкие, Варшавский, Лем, Шекли, Брэдбери, Асприн, Прэтчетт.
Этажом ниже — детективы. Акунин и немножко Дашковой.
Потом — гордость коллекционера — академическое собрание Пушкина, купленное за потусторонние бабки (я выкупала его по мере выхода, но потом тираж ужали, и выкупить вторую половину ПСС стало почти невозможно. Пришлось целиком. Некомплект отдала маме.) Что стыдно — не только всё собр. соч. не прочитала, но и почти не открывала. Так, стоит для понту. Типа — я культурная.
Вторая снизу полка — европейские сказки, нижняя — русские плюс всякое драконско-волшебное.



Последний, правый, у-оконный ряд:
Верхняя полка — рукоделие, гидство, москвоведение.
Этажом ниже — современная русскоязычная литература. Евгений Шварц, Юнна Мориц, Иваси. «Ходжа Насреддин» Соловьёва, Серебряный век.
Средняя полка — весь школьный курс литературы.
Вторая снизу — Драгунский. Успенский (Эдуард), Софья Прокофьева (нечитанная)
Нижняя, любимая: сказки Пушкина, Маршак, Заходер, Усачёв, опять же Юнна Мориц.



И есть ещё один шкафчик, тот самый, мой первый, где наверху живёт лингвистическая литература и словари, в центре — страые фотоальбомы, а внизу — многочисленные картонные детские книжки.



Прошу обратить внимание на рисунок, изображающий пещерного человека с костью — это автопортрет моего папы.

Теперь, мои измученные друзья, пока вы выпьете по чашечке чаю (зелёный? чёрный?) я расскажу вам про некоторые очень любимые книги.
Вот, к примеру, любимая с детства повесть Ольги Марковны Гурьян «Ивашка бежит за конём». Действие происходит на Руси веке в XI-м или XII-м, десятилетний Ивашка живёт со своей пятнадцатилетней сестрой Аннушкой, родители померли, Аннушка братику заместо отца-матери. Напали на село лихие люди, наловили девушек, повезли в рабство продавать. Ивашка хотел злодея за стремя сильной рукой схватить да наземь сбросить, да замешкался. И приходится ему по следам сестрицы аж до Царьграда идти, Аннушку из беды вызволять. Многих людей встречает он на пути, много с ним приключений приключается.
Сюжет замечательный, стиль выдержан безупречно, исторические реалии входят в сознание мягко и незаметно, а запоминаются на годы.
Или вот её же «Марион и косой король» про девочку-подростка в средневековой Франции. Пришла из деревни в город служанкой наниматься. И служанкой поработала, и любовь встретила, правда, невзаимную, и в тюрьму ни за что попала и чуть с голоду там не померла, и друга настоящего нашла. Полное погружение во время и среду.
А ещё — Кир Булычёв. Но не как автор Алисы Селезнёвой, а как историк, автор научно-популярной серии «Тайны Истории». Например, в «Тайнах XIХ века» он, опираясь на исследования весьма серьёзных пушкинистов, высказывает очень стройную теорию о том, что Ершов «Конька-Горбунка» не писал. Переписывал — да. Пытался обеззубить — тоже было такое. Формально автором числился, действительно, но вот написал тот, чьим письмоводителем он работал, тот, кто был в опале у государя и не мог рассчитывать на публикацию такой ярко-своей и такой ярко-крамольной сказки. Даже в домашней библиотеке Александра Сергеевича «Конёк-Горбунок» стоял на той же полке, что и остальные книги его, вышедшие под псевдонимами. «Повести Белкина», например.

Ну вот, а теперь, дабы не утомлять долее вашего внимания, прошу простить меня за столь длительную экскурсию и ожидаю возможности посетить ваши библиотеки.
С уважением,
Ваша я.