Вдохновение на этот рассказ пришло, откуда не ждала: из образа вечнопьяного Трандуила…  Ну, и муж подсобил, превратив страшную сказку в веселую историю.

Заповедный лес

В одном королевстве правил очень суровый король.
Не жестокий, нет — просто суровый. Подданные его любили: при нём королевство процветало. А вот придворные не очень: строг был к себе и от других того же требовал. А уж от наследника, сына своего — и подавно. Так что принц Элрик был рад любой возможности хоть ненадолго отвлечься от дел и найти себе приключений. А уж когда отец внезапно уехал — так это само небо, считай, велело развлекаться.
Тут же была организована королевская охота, и принц в сопровождении других таких же молодых аристократов шумной процессией выехал из столицы. Путь они держали в дальний заповедный лес, где их точно никто бы не побеспокоил. Так и вышло. Бутылей вина у охотников было больше, чем стрел в колчанах, и веселье удалось на славу. Хотя и без ужина они не остались: звери здесь были доверчивые, людей бояться не приученные, а потому, считай, сами шли в руки.
Уже солнце скрылось за верхушками деревьев, костры ярко пылали, а вино лилось рекой, когда на поляну, где веселились молодые придворные, вышел юноша. Вида он был странного: босой, в одних штанах и рубахе, простоволосый, а волосы — длинные, такие не у всякой девицы встретишь. Шагнул юноша к костру и замер, глядя на людей.
Его бы и не заметили, приняв за одного из слуг, если бы он не спросил громко:
— Что вы делаете в моем лесу?
Вот тут внимание на него обратили все. Сам Элрик невольно рассмеялся: какой-то оборванец и столь наглый? А тот открыл рот и уже не закрывал, объясняя, что он эльфийский принц, лес — его, а людям тут делать совершенно нечего. Надо сказать, говорил он вполне складно, даже красиво, поэтому внимали охотно, особо удачные места встречая взрывами смеха.
— Эй, там, привяжите дурака, пока еще чего не натворил, — утирая слезы, крикнул Элрик. — Ягоды в этом лесу, видно, хорошие растут, раз его так повело!
Это еще больше развеселило всех, особенно когда юноша, которого слуги споро примотали к ближайшему дереву, принялся теперь уже и ругаться, требуя освободить его. Развлечение вышло неплохое: придворные то и дело поддакивали или картинно ужасались предстоящим им карам. Особенно бойкая леди смущенно прикрывалась веером, уточняя, из-за каких именно кустов сейчас появятся воины дивного народа.
Наконец, им это надоело, и о выдохшемся и замолчавшем юноше забыли до утра. Утром-то вспомнили только потому, что у дерева никого не было, одни веревки развязанные в траве лежали. Решив, что кто-то из слуг пожалел дурачка, Элрик даже выяснять ничего не стал, рукой махнул, сказав только, что смерть юноши, если что, будет на совести освободившего.
А потом и вообще забыл об этом случае. Некогда было вспоминать, потому что вернулся отец, навалились дела.
Шли годы.
Элрик стал королем, женился, супруга родила ему дочь. Наследника все никак не получалось, а у короля было слишком много дел. Королевство, разбогатевшее при его отце, было лакомым куском, и Элрик защищал его как мог, в основном дипломатией, но случалось и за меч браться.
Со всем этим на развлечения не хватало сил, и следующий выезд на охоту случился через много лет, когда уже и дочка на выданье стала. Элрик даже сам не верил, что уезжает из дворца, чтобы отдохнуть, а не по делам. Но лаяли псы, весело гомонили вокруг выряженные придворные, и это действительно была охота, а не военный поход.
Так что король расслабился, позволив себе смеяться вместе со всеми, въезжая под кроны заповедного леса. Вот только ветви как-то очень уж подозрительно шумели и конь всхрапывал — но вроде никакой опасности не было. На всякий случай проверив амулеты, Элрик решил: пусть всё идет как идет. А если где-то предатель — так сам себя выдаст.
Но предателя не оказалось.
Просто в какой-то момент рядом стало пусто. Лай и звуки голосов удалились, свита скрылась где-то за деревьями, будто и не было её. Элрик понял, что едет в абсолютном одиночестве. И, хуже того, он внезапно понял, что заблудился. Лес вокруг был странным, незнакомым, солнце будто петляло по небу, сбивая с толку, а развернувшись, он не обнаружил за собой следов.
В конце концов он выехал к ручью и остановился напоить коня, размышляя, что же делать. Тут раздался стук копыт, и Элрик вскинулся: неужели свита нашла его сама? И это действительно оказались всадники, но вовсе не его люди.
Странные это всадники были.
Высокие, хрупкие, они ехали на белоснежных тонконогих лошадях, напоминая видения. Ветер раздувал легкие полы их одежд, и казалось, моргни, вспугни громким звуком — и улетят, испарятся. Но нет, лишь казалось: завидев человека, они направили своих коней к ручью, замерев на том берегу. Предводитель чуть тронул поводья, выезжая вперед.
— Что ты делаешь в моем лесу? — спросил он, и Элрик невольно вспомнил это тонкое, обрамленное длинными светлыми волосами лицо. Правда, тогда оно было несколько более удивленным и испуганным, да и горделивости в осанке было ровно столько, сколько давал ствол дерева за спиной.
Воспоминание оказалось весьма кстати. Отрезвило и прогнало панику, позволив самому встать повеличественней, неторопливо вытаскивая из ножен меч. Кончик лезвия, правда, был направлен не на говорившего, а куда-то в сапоги, но чуялось: вскинется в любой момент, только подойди.
— Я вижу, с прошлого раза ты еще не выучил, кому принадлежит этот лес, эльф. И, по всей видимости, ты с чего-то решил, что, разлучив меня и моих спутников, можешь рассчитывать остаться безнаказанным, — дерзко ответил Элрик, наконец, поняв, кто же перед ним. Создания из старых сказок, казавшиеся сейчас на диво приземленными — по крайней мере, лицо их предводителя явно утратило часть потусторонней красоты.
— Ты ошибаешься, человек, — спохватившись и вернув лицу подобие величия, возразил эльф. — Моей вины в том, что ты здесь, нет: это Лес запомнил тебя и твою ошибку.
— Мою?
— Эти земли многие столетия принадлежат моему роду. И вам, людям, стоило бы об этом помнить. Или людская кровь столь беспамятна?
Элрик удивился: выходит, не просто так эльф вел тогда и сейчас свои речи. Да и косвенное подтверждение было…
— Так вот почему мы до сих пор никак не используем эти леса. Но если они ваши — может, и мои крепости вокруг них лишние?
Кивок, который начался где-то в начале его речи, был прерван так резко, что уши эльфа качнулись туда-сюда. А Элрик уже продолжал:
— Ну, коли так, надо будет приказать вырубить просеку на наших новых рубежах. Мне не нужны пожары в моем лесу — а огонь войны редко разбирает, куда идти.
Эльф молчал. Его спутники начали переглядываться, тоже тихо, но вот их молчание было столь выразительно, что предводитель встряхнулся и весьма вежливо осведомился, не хочет ли человек погостить в его доме, а заодно взглянуть на старинный договор.
— Пожалуй, я посещу ваш… дворец, — Элрик усмехнулся, пряча меч в ножны. — Если верить легендам, он прекрасен. Но королю негоже наносить такие визиты без свиты.
— За вашими спутниками уже отправились, — обреченно отозвался предводитель эльфов, и несколько всадников из его свиты развернули коней, исчезая в зарослях.
— Прекрасно, — одобрил Элрик. — Но меня интересует мнение еще одного здесь присутствующего.
Вот теперь невольно обернулся даже говоривший с ним эльф, ища этого неведомого. А человек, явно развлекаясь, уже крикнул во весь голос:
— Эй, Лес, ты меня слышишь? Ты не против?!
Ответом стала рухнувшая ему на голову шишка и возмущенное лопотание белки.
— Не против, — заключил Элрик. — Поехали, что ли?

Так и вышло, что к вечеру люди, ошалевшие от происходящего, оказались в эльфийском дворце, прятавшемся в холмах в самом центре леса. Гости дивились на чудеса и диковинки, восторженно взирая на сплетенные из стволов вековых деревьев стены, хозяева осторожно разглядывали нежданных гостей. А Элрик с тем самым эльфом, Тамиэрном, который действительно оказался принцем — точнее, сейчас уже королем, — сидели в кабинете у разожженного камина, с вином и бумагами, разбираясь, что же это за древний договор такой был.
Договор оказался настоящим. Припомнив родовое древо, Элрик даже смог прикинуть, кто его подписывал — действительно, один из королевского рода, его прямой предок. По договору значилось, что с Лесом они союзники и помогают эльфам в случае чего.
Король Тамиэрн допивал уже второй кубок вина, пока человек размышлял, что ему делать. Кажется, вино слегка развязало эльфу язык, потому что, стукнув кубком о стол, тот спросил:
— Ты хоть понимаешь, что за дикое недоразумение случилось в нашу первую встречу?
— Пойму лучше, если расскажешь.
Эльфу, кажется, только того и надо было, и Элрик со всё возрастающим весельем слушал душещипательную историю о том, как перебравший на каком-то своем празднике принц, оставшийся без верхних одежд, в одного ушел проветрить голову и налетел на таких же пьяных людей. И додумался пытаться доказать им свою правоту.
Хохот человека слышали, кажется, во всем дворце. А тот искренне вселился, глядя на окончательно сникшего короля: это же надо было эльфу упиться до такой степени, чтобы не суметь доказать свое происхождение, не говоря уж о знатности рода.
Под этот хохот Тамиэрн прикончил третий кубок. Кажется, некоторые вещи со временем не менялись, чем Элрик и собирался воспользоваться.
— А ты знаешь, сколько стоит содержание тех крепостей около вашего леса? — устроившись в кресле поудобней, весело спросил он. — Да и приграничные конфликты изматывают… Видишь ли, порядка трех королевств спорят, считая, что такой прекрасный корабельный лес не должен простаивать просто так.
Договаривая, Элрик на всякий случай покосился на переплетение ветвей, заменяющее потолок, но белок во дворце, похоже, не водилось. А может, лес ошалел от такой перспективы и людской наглости, не найдясь, что сказать.
Так или иначе, еще пара подобных высказываний — и эльфийский король был готов на все, понимая, в какой ситуации он оказался. Да, старинный договор был бессрочным, потому что эльфы жили долго, а то и вообще были бессмертны. Но вот расторгнуть его люди вполне могли. Или же сократить свою помощь до оговоренного минимума, который по нынешним временам, мягко говоря, не спас бы ситуацию.
Вскоре Тамиэрн узнал, что он уже заочно сосватан дочери Элрика, пообещал всеми силами своих лекарей поспособствовать появлению на свет законного наследника всё того же Элрика, а дальнейший перечень требований растянулся уже на два листа, когда дверь в кабинет открыли ударом ноги.
— Что здесь происходит?! — не по-эльфийски зло рявкнул вошедший, чем-то неуловимо смахивающий на Тамиэрна. Вот только одет он был совершенно иначе, в глухие кожаные доспехи, скорее приличествующие воину. И меч у пояса ему явно не для красоты был нужен.
— Пожалуй, я удовлетворен, — быстро сообщил Элрик, прикладывая к обоим листам заранее обмакнутую в чернила печать, благо подписи венценосного собрата там уже стояли. Тамиэрн, возмутительно пьяный, светло улыбнулся шагнувшему к ним эльфу.
— Брат, ты вернулся! Мы заключили новый договор! — радостно сообщил он и прилег отдохнуть, потому что кулак брата почти ласково и как-то странно привычно впечатался ему в челюсть.
— Он перепил, упал на пол и уснул. Верно? — спокойно уточнил тот, потирая костяшки.
— Я так понимаю, дальше договор будем обсуждать с вами и без вина? — похожим тоном спросил Элрик, вытаскивая из-под воротника амулет. Камни на нем почти погасли, и только поэтому владелец был возмутительно трезв.
— Приятно иметь дело с понимающим человеком, — отозвался эльфийский кронпринц.

Проснулся Тамиэрн от некоторого неудобства. Почему-то болела не только голова, но и челюсть. А еще бок, отлежанный на холодном каменном полу. Почему и как он оказался в одном из винных погребов, Тамиэрн совершенно не помнил. И почему так нежно прижимает к груди какие-то бумаги. Зато в мыслях невольно поблагодарил того великодушного слугу, который оставил рядом со своим королем кувшин с водой.
Напившись, он все-таки обратил внимание на бумаги, возможно, способные пролить свет на случившееся. Вчитался — и похолодел, с каждой строчкой чувствуя, как замирает сердце.
Как добежал от погребов до кабинета брата, Тамиэрн вообще не запомнил. Только дверь по стене стукнула, когда ворвался, задыхаясь и без слов протягивая сжатые в кулаке бумаги.
Брат, сидевший за столом и разбиравший какие-то свои дела, даже ухом не повел, подняв голову, только когда старший как всегда жалобно спросил:
— И что мне с этим делать?
— Бросить в огонь, — последовал совершенно спокойный ответ. — Я успел вовремя, и настоящий договор — вот. Ах да, люди уже отбыли, через месяц твоя свадьба и ты больше не король.
— Но…
По деревянному подоконнику заскребли коготки, и оба эльфа невольно обернулись на звук. На подоконнике сидела белка, глядя подозрительно зелеными глазами. Размахнувшись от души, она кинула орех, прилетевший Тамиэрну прямо в лоб, зло цокнула и скрылась из виду.
— Похоже, Лес согласен, — спокойно заключил новый эльфийский король.