Летом 1991-го года я закончила бисерные курсы при Центральном Доме Художника и чувствовала себя жутко крутой.
Бедняжка, такой молодой — и уже англичанин! Надо же, всего 17 лет — а уже профессионал.
Правда, до професионала, как потом полюбила говорить моя мама, было ещё далеко.
Дело всё в том, что факт занятий на курсах в ЦДХ давал право на бесплатный вход в ЦДХ в день занятий. Приходить сильно задолго до занятий как-то не получалось, а заканчивались занятия за полчаса до закрытия ЦДХ, а выставок-то много, и на некоторые хочется сходить неоднократно. Короче, я убегала с середины занятия и часа полтора-два блаженно шаталась по выставкам.
И мне это, безусловно, очень много дало. Но кое-что я явно упустила в процессе учёбы. Выяснилось это не сразу.
В то лето моя старшая сестра Маша сняла для своих трёхлетних сыновей Гошика и Стасика дачу в подмосковной Купавне, и я на этой даче с племянниками пребывала практически постоянно. Маша уезжала рано утром в Москву, возвращалась поздно вечером. Видимо, сдавала сессию в медучилище. Вообще-то она по образованию геолог (это у нас общесемейное заболевание, только я оказалась иммунна), но, недописав диссертацию, она вышла замуж и родила двойню, так что ей временно стало не до науки, а когда малость посвободнело, оказалось, что на её тему дисер защитили полгода назад. А зарабатывать чем-то на жизнь надо… Пришлось взрослой тёте 29 лет поступать с 14-летними соплюшками на медсестру. Ну вот, Маша, значит, училась и, видимо, подрабатывала, а я пасла племянников. На пруд водила, «и протча тако». А по вечерам Машка моя приезжала, и мы с ней сидели в крохотной кухне-коридорчике, Машка читала мне вслух «Хранителей» Толкиена, а я плела маме на грядущий день рождения роскошный воротник собственного изобретения. Воротник должен был получиться похожим на древнеегипетские оплечья-ускхи. Как раз незадолго до этого папа привёз мне их Чехии пакет роскошного золотого стекляруса. В воротнике должны были чередоваться горизонтальные цепочки из золотого бисера и золотого стекляруса. Ближняя к шее и самая дальняя цепочки — сияюще коричневые.
Недели две я этот воротник плела, переделывала, снова плела. Наконец закончила и пришила застёжечку из бельевого крючка с петлёй.
И вот — торжественный день середины лела, мама с папой и ещё какие-то друзья приехали к нам на дачу, я с гордостью вручила маме свой шедевр, надела на неё, застегнула… и воротник с тихим шелестом осыпался в траву…
Что оказалось? Вот я как раз пропустила ценное и важное, сбегая с занятий, а именно то, что, когда нитка кончается, новую надо с ней СВЯЗЫВАТЬ, а не просто проходить этой новой ниткой несколько предыдущих изгибов цепочки.
Далеко не весь бисер и стеклярус удалось отыскать среди некошеной травы. Воротник пришлось переплетать в усечённом варианте, без внешней коричневой полосы. Но в переделанном виде он прожил не меньше 20-ти лет. А я прочно усвоила, что нитки нужно надёжно скреплять.